На Уральский Афон женщин пускают!
В этом у нас была возможность убедиться в паломнической поездке в Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь. Он расположен на Белой горе в Кунгурском районе Пермского края. За строгость устава эту обитель в прежние времена называли Уральским Афоном. Поездка была организована Людмилой Рудик и сестричеством милосердия.
Знакомство с обителью началось уже с первых минут в автобусе – Ольга Никандрова подготовила сообщение о становлении, разорении и возрождении монастыря.
Основателем Белогорской обители стал не монах, как в большинстве случаев, а миссионер Стефан Луканин. Он приезжал в эти края для бесед с местными жителями - старообрядцами и, когда впервые на рассвете поднялся на Белую гору, уже не сомневался: место создано для монастыря. В 1893 году был Стефан Луканин назначен главой строительного комитета по сооружению Белогорской обители, он сам спроектировал и строил Иверский храм монастыря. За его устройство был возведен в сан протоиерея.
Первый настоятель Белогорской обители - Варлаам (Коноплев). До того как принять православие, Василий Ефимович был старообрядцем, причем очень уважаемым богословом-начетчиком. После многочисленных бесед со Стефаном Луканиным, он перешел в православную веру, принял монашеский постриг с именем Варлаам, поселился на Белой горе, стал строителем и первым настоятелем новой обители. После революции, как и многие монахи обители, принял мученическую кончину. В 2000 году иеромонах Варлаам причислен к лику святых Русской православной церкви как преподобномученик.
Чуть более двадцати лет просуществовал Белогорский монастырь с момента своего основания, но за эти недолгие годы сделано было столько, на что иным обителям требовались десятилетия и столетия. В 1891 году в память «чудесного избавления Цесаревича Николая от опасности в Японии» на Белой горе был установлен пятисаженный крест, прозванный в народе Царским. Его высота достигала более десяти метров.
Строительство первого деревянного храма в честь Иверской иконы Божией матери было закончено в феврале 1894 года. В том же году начата постройка настоятельского и братского корпусов, в них позже находились столярная и слесарная мастерские. Была открыта школа для обучения мальчиков. До 1917 года на Белой горе получили воспитание 25 сирот. В монастырской школе детей обучали грамоте, в том числе иностранным языкам и латыни, церковному пению и различным ремёслам. Буквально за несколько лет число насельников монастыре достигло четырёхсот человек! Они занимались хлебопашеством, скотоводством, пчеловодством и рыболовством. Монастырь владел 580 десятинами земли, имел 40 коров и 9 прудов. В монастыре была своя типография, аптека. К моменту, когда начали строить каменный Крестовоздвиженский собор, вокруг монастыря были такие «производственные мощности», которые позволили вести работы исключительно за счет своих ресурсов – был свой кирпич с кирпичного завода, был свой лес. Иконы для украшения собора изготовили в иконописной мастерской монастыря. Деревянной резьбой для окладов, иконостаса занимались монахи-краснодеревщики. Мебель, изготовленная в монастыре, славилась по всей округе, ее охотно раскупали. Сами шили облачения. Храм оборудовали паровым отоплением. Тепло проходило по специальным пустотам в стенах и под метлахской плиткой на полу, так что пол с подогревом здесь был уже в 1917 году! Поражала современников, да и нас, людей нынешнего века, новейшая по тем временам система вентиляции. Сооружение храма продолжалось 15 лет. Он был освящен за несколько месяцев до трагических событий семнадцатого года. Всё шло к тому, что монастырь на Белой Горе должен был стать пятой Лаврой в России.
Вот таким он предстает на старых фотографиях. Справа – храм в честь Иверской иконы Божией Матери. Сейчас о нём напоминает лишь макет на основании старого фундамента….
Трагические события наступили для монастыря в 1918 году. 8 февраля в пермское подворье Белогорского монастыря явилась комиссия для описи имущества, которую встретили набатом, а прибывшие армейские отряды ответили выстрелами, в итоге в столкновении погибло более 10 человек, а архимандрит и семь монахов были расстреляны. 25 августа 1918 года большевики замучили и бросили в реку Каму архимандрита Варлаама. В последующие полгода были замучены еще 34 монаха Белогорского монастыря.
Ну, а дальше – известное дело: на Белой Горе появился лагерь для репрессированных и спецпереселенцев, годом позже открыт дом для душевнобольных. В храме был кинотеатр и коммунальные квартиры, мастерская по изготовлению гробов. В годы войны здесь располагался госпиталь для раненых. В послевоенные годы сюда свезли всех увечных – безногих, безруких фронтовиков, чтобы не омрачали нашу действительность….До середины восьмидесятых на Белой горе находился дом инвалидов Великой Отечественной войны, труда и детства. В 1980 году в Белогорском соборе вспыхнул пожар, который сильно повредил храм, в частности сгорели почти все купола храма. Возрождение монастыря началось с празднования крещения тысячелетия Руси. И вот чудо Божие и титанические труды «второго архимандрита Варлаама», в миру – Александра Передернина и всех его последователей и помощников - вновь плывет в небеса белый храм!
Я была здесь в середине девяностых. Храм уже был под куполом и так же поражал своей устремленностью ввысь. Дорога то и дело ныряет с холма в долинку, снова взбирается на возвышенность, и вдруг перед твоим взором открывается гора. А на горе – белый храм, готовый вот-вот взлететь в небо. Душа замирает, откликаясь на это зрелище. Тогда в храме еще гуляли ветры, всё напоминало о трагических десятилетиях богоборчества и запустения.
На этой фотографии, сделанной в приделе Николая чудотворца, сохранена открытая неоштукатуренная часть старинной кладки. Вот такие стены храма в свою первую поездку на Белую Гору я и увидела.
В нынешний приезд она встретила нас неприветливо – сыро, ветрено, неласково.
Тяжелые снежные тучи, казалось, готовы зацепиться за купола, да так навсегда тут и остаться. Накануне над Пермским краем прошел сильнейший снегопад. Выпала за одни сутки почти месячная норма осадков. Сугробы достигали более тридцати сантиметров. Впрочем, исторические хроники свидетельствуют, что снег на Белой Горе не тает до самого лета. И всегда здесь ветер. Присмотрелась – верхушки многих деревьев сломаны под его напором. Да и кресты на куполах дополнительно укреплены.
Что и говорить – это тебе не греческий Афон! Сейчас число братии – не более 15 человек.
Неприветливость погоды была щедро компенсирована радушием хозяев. Нас вкусно накормили с дороги в монастырской трапезной для паломников, разместили в корпусе – в тесноте да не в обиде! И мы поспешили на вечернее богослужение.
Храм – огромный. Он может вместить до 8 тысяч человек. Это самый крупный храм не только Белогорского монастыря, но и всего Пермского края. Венчает собор самый большой купол в Прикамье. Культурное значения не только для Урала, но и всей России подчеркивает тот факт, что Центральный банк выпустил памятную монету «Крестовоздвиженский собор Белогорского Свято-Николаевского монастыря, Пермский край» номиналом 3 рубля, из серии «Памятники архитектуры России». Это первый памятник архитектуры Пермского края, отчеканенный в монете.
Гулкое эхо, где-то в высоте – чтецы и хористы. Непривычно после нашего небольшого храма в Екатеринбурге напрягать слух и ловить каждое слово. На вечерней службе было много народа. На парковке, когда мы подъехали, уже стояли еще два больших автобуса. На одном из них приехали ребята из воскресной школы при храме Преображения Господня, тоже из Екатеринбурга.
Отец Игорь участвовал во всенощном бдении, к нему выстроилась большая очередь исповедников.
Ну, а после службы и ужина - духовная беседа. Тема разговора – для чего мы едем в паломничество? Прикоснуться к святыне, напитаться благодатью, поупражняться в преодолении «комфортолюбия», по меткому замечанию Нины Вольдемаровны, в стяжании братской любви? Или из тщеславной ненасытной любознательности, которая жаждет всё новых и новых впечатлений? Каждый должен был ответить перед собой на этот вопрос. Да и какие уж тут лишения, по большому-то счету? Привезли на комфортабельном автобусе – это тебе не пешком с сумой и посохом идти долгие недели. Ну, разместили в большой комнате на двадцать человек – так ведь не на улице же, не под открытым небом, не на голом полу. Кто-то «спит громко», и ты ворочался всю ночь под его сладкий храп, вспоминал свою родную кроватку? Так вот тебе и возможность потерпеть немного, всего ночку….
Зато наутро наградой нам было солнце! И всё, увиденное в монастыре накануне, предстало совсем в другом ракурсе! Встала пораньше, обошла все пределы монастырские. Тишина. Покой.
И главное событие поездки – Литургия.
Уезжали мы, как всегда в таких случаях, с чувством, что время, отведенное для поездки, пролетело мгновенно, что хотелось бы еще пожить в этой тишине и покое. После замечательного рассказа экскурсовода об истории монастыря, о его настоятелях, о страшных и трагичных страницах истории, переполняли сердце не только сострадание, печаль, но и преклонение перед подвигом исповедничества, стойкостью в вере.
Читали в дороге акафисты Николаю Чудотворцу, святой блаженной Матроне, её память как раз отмечали в этот день. И еще один удивительный акафист прочли по рекомендации отца Игоря – «Слава Богу за всё». Удивительно созвучны его слова были нашему настроению:
Слава Твоей вечности среди мира временного.
Слава Тебе за тайные и явные милости Твои.
Слава Тебе за каждый вздох груди моей.
Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости.
Слава Тебе, Боже, во веки.
В этом у нас была возможность убедиться в паломнической поездке в Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь. Он расположен на Белой горе в Кунгурском районе Пермского края. За строгость устава эту обитель в прежние времена называли Уральским Афоном. Поездка была организована Людмилой Рудик и сестричеством милосердия.
Знакомство с обителью началось уже с первых минут в автобусе – Ольга Никандрова подготовила сообщение о становлении, разорении и возрождении монастыря.
Основателем Белогорской обители стал не монах, как в большинстве случаев, а миссионер Стефан Луканин. Он приезжал в эти края для бесед с местными жителями - старообрядцами и, когда впервые на рассвете поднялся на Белую гору, уже не сомневался: место создано для монастыря. В 1893 году был Стефан Луканин назначен главой строительного комитета по сооружению Белогорской обители, он сам спроектировал и строил Иверский храм монастыря. За его устройство был возведен в сан протоиерея.
Первый настоятель Белогорской обители - Варлаам (Коноплев). До того как принять православие, Василий Ефимович был старообрядцем, причем очень уважаемым богословом-начетчиком. После многочисленных бесед со Стефаном Луканиным, он перешел в православную веру, принял монашеский постриг с именем Варлаам, поселился на Белой горе, стал строителем и первым настоятелем новой обители. После революции, как и многие монахи обители, принял мученическую кончину. В 2000 году иеромонах Варлаам причислен к лику святых Русской православной церкви как преподобномученик.
Чуть более двадцати лет просуществовал Белогорский монастырь с момента своего основания, но за эти недолгие годы сделано было столько, на что иным обителям требовались десятилетия и столетия. В 1891 году в память «чудесного избавления Цесаревича Николая от опасности в Японии» на Белой горе был установлен пятисаженный крест, прозванный в народе Царским. Его высота достигала более десяти метров.
Строительство первого деревянного храма в честь Иверской иконы Божией матери было закончено в феврале 1894 года. В том же году начата постройка настоятельского и братского корпусов, в них позже находились столярная и слесарная мастерские. Была открыта школа для обучения мальчиков. До 1917 года на Белой горе получили воспитание 25 сирот. В монастырской школе детей обучали грамоте, в том числе иностранным языкам и латыни, церковному пению и различным ремёслам. Буквально за несколько лет число насельников монастыре достигло четырёхсот человек! Они занимались хлебопашеством, скотоводством, пчеловодством и рыболовством. Монастырь владел 580 десятинами земли, имел 40 коров и 9 прудов. В монастыре была своя типография, аптека. К моменту, когда начали строить каменный Крестовоздвиженский собор, вокруг монастыря были такие «производственные мощности», которые позволили вести работы исключительно за счет своих ресурсов – был свой кирпич с кирпичного завода, был свой лес. Иконы для украшения собора изготовили в иконописной мастерской монастыря. Деревянной резьбой для окладов, иконостаса занимались монахи-краснодеревщики. Мебель, изготовленная в монастыре, славилась по всей округе, ее охотно раскупали. Сами шили облачения. Храм оборудовали паровым отоплением. Тепло проходило по специальным пустотам в стенах и под метлахской плиткой на полу, так что пол с подогревом здесь был уже в 1917 году! Поражала современников, да и нас, людей нынешнего века, новейшая по тем временам система вентиляции. Сооружение храма продолжалось 15 лет. Он был освящен за несколько месяцев до трагических событий семнадцатого года. Всё шло к тому, что монастырь на Белой Горе должен был стать пятой Лаврой в России.
Вот таким он предстает на старых фотографиях. Справа – храм в честь Иверской иконы Божией Матери. Сейчас о нём напоминает лишь макет на основании старого фундамента….
Трагические события наступили для монастыря в 1918 году. 8 февраля в пермское подворье Белогорского монастыря явилась комиссия для описи имущества, которую встретили набатом, а прибывшие армейские отряды ответили выстрелами, в итоге в столкновении погибло более 10 человек, а архимандрит и семь монахов были расстреляны. 25 августа 1918 года большевики замучили и бросили в реку Каму архимандрита Варлаама. В последующие полгода были замучены еще 34 монаха Белогорского монастыря.
Ну, а дальше – известное дело: на Белой Горе появился лагерь для репрессированных и спецпереселенцев, годом позже открыт дом для душевнобольных. В храме был кинотеатр и коммунальные квартиры, мастерская по изготовлению гробов. В годы войны здесь располагался госпиталь для раненых. В послевоенные годы сюда свезли всех увечных – безногих, безруких фронтовиков, чтобы не омрачали нашу действительность….До середины восьмидесятых на Белой горе находился дом инвалидов Великой Отечественной войны, труда и детства. В 1980 году в Белогорском соборе вспыхнул пожар, который сильно повредил храм, в частности сгорели почти все купола храма. Возрождение монастыря началось с празднования крещения тысячелетия Руси. И вот чудо Божие и титанические труды «второго архимандрита Варлаама», в миру – Александра Передернина и всех его последователей и помощников - вновь плывет в небеса белый храм!
Я была здесь в середине девяностых. Храм уже был под куполом и так же поражал своей устремленностью ввысь. Дорога то и дело ныряет с холма в долинку, снова взбирается на возвышенность, и вдруг перед твоим взором открывается гора. А на горе – белый храм, готовый вот-вот взлететь в небо. Душа замирает, откликаясь на это зрелище. Тогда в храме еще гуляли ветры, всё напоминало о трагических десятилетиях богоборчества и запустения.
На этой фотографии, сделанной в приделе Николая чудотворца, сохранена открытая неоштукатуренная часть старинной кладки. Вот такие стены храма в свою первую поездку на Белую Гору я и увидела.
В нынешний приезд она встретила нас неприветливо – сыро, ветрено, неласково.
Тяжелые снежные тучи, казалось, готовы зацепиться за купола, да так навсегда тут и остаться. Накануне над Пермским краем прошел сильнейший снегопад. Выпала за одни сутки почти месячная норма осадков. Сугробы достигали более тридцати сантиметров. Впрочем, исторические хроники свидетельствуют, что снег на Белой Горе не тает до самого лета. И всегда здесь ветер. Присмотрелась – верхушки многих деревьев сломаны под его напором. Да и кресты на куполах дополнительно укреплены.
Что и говорить – это тебе не греческий Афон! Сейчас число братии – не более 15 человек.
Неприветливость погоды была щедро компенсирована радушием хозяев. Нас вкусно накормили с дороги в монастырской трапезной для паломников, разместили в корпусе – в тесноте да не в обиде! И мы поспешили на вечернее богослужение.
Храм – огромный. Он может вместить до 8 тысяч человек. Это самый крупный храм не только Белогорского монастыря, но и всего Пермского края. Венчает собор самый большой купол в Прикамье. Культурное значения не только для Урала, но и всей России подчеркивает тот факт, что Центральный банк выпустил памятную монету «Крестовоздвиженский собор Белогорского Свято-Николаевского монастыря, Пермский край» номиналом 3 рубля, из серии «Памятники архитектуры России». Это первый памятник архитектуры Пермского края, отчеканенный в монете.
Гулкое эхо, где-то в высоте – чтецы и хористы. Непривычно после нашего небольшого храма в Екатеринбурге напрягать слух и ловить каждое слово. На вечерней службе было много народа. На парковке, когда мы подъехали, уже стояли еще два больших автобуса. На одном из них приехали ребята из воскресной школы при храме Преображения Господня, тоже из Екатеринбурга.
Отец Игорь участвовал во всенощном бдении, к нему выстроилась большая очередь исповедников.
Ну, а после службы и ужина - духовная беседа. Тема разговора – для чего мы едем в паломничество? Прикоснуться к святыне, напитаться благодатью, поупражняться в преодолении «комфортолюбия», по меткому замечанию Нины Вольдемаровны, в стяжании братской любви? Или из тщеславной ненасытной любознательности, которая жаждет всё новых и новых впечатлений? Каждый должен был ответить перед собой на этот вопрос. Да и какие уж тут лишения, по большому-то счету? Привезли на комфортабельном автобусе – это тебе не пешком с сумой и посохом идти долгие недели. Ну, разместили в большой комнате на двадцать человек – так ведь не на улице же, не под открытым небом, не на голом полу. Кто-то «спит громко», и ты ворочался всю ночь под его сладкий храп, вспоминал свою родную кроватку? Так вот тебе и возможность потерпеть немного, всего ночку….
Зато наутро наградой нам было солнце! И всё, увиденное в монастыре накануне, предстало совсем в другом ракурсе! Встала пораньше, обошла все пределы монастырские. Тишина. Покой.
И главное событие поездки – Литургия.
Уезжали мы, как всегда в таких случаях, с чувством, что время, отведенное для поездки, пролетело мгновенно, что хотелось бы еще пожить в этой тишине и покое. После замечательного рассказа экскурсовода об истории монастыря, о его настоятелях, о страшных и трагичных страницах истории, переполняли сердце не только сострадание, печаль, но и преклонение перед подвигом исповедничества, стойкостью в вере.
Читали в дороге акафисты Николаю Чудотворцу, святой блаженной Матроне, её память как раз отмечали в этот день. И еще один удивительный акафист прочли по рекомендации отца Игоря – «Слава Богу за всё». Удивительно созвучны его слова были нашему настроению:
Слава Твоей вечности среди мира временного.
Слава Тебе за тайные и явные милости Твои.
Слава Тебе за каждый вздох груди моей.
Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости.
Слава Тебе, Боже, во веки.
Прихожанка храма Святителя Николая Чудотворца при УГГУ - Тихменева Вера Александровна.